Татьяна Калинина. Расшифровка передачи «Действующие лица» на радио «Культура», 13 февраля 2006 г.

Роман Мадянов о роли министра Абакумова

— Первые мысли. Я понял и знал после звонка, что это личность. Она неоднозначна в истории. История — она остается историей. Личность — да, четыре класса образования, добился министерского поста и чувствовал себя достаточно вольготно на этом посту. Человек, который создал «СМЕРШ». Знаю, что не очень поощрял физическое воздействие на допросах, хотя слышал другое мнение, что сам впадал в ярость и сам орудовал. Первое, что у меня возникло, лично у меня, как у актера Мадянова: он же был двухметрового роста! Он просто как человек был двухметрового роста, а я — метр семьдесят. Вот меня как артиста в первую очередь заинтересовал и заволновал именно этот вопрос. Глеб Анатольевич мне сказал: «Не думай о росте, это не твоя забота. Если мы по внутренней линии доберемся и докопаемся — это будет хорошо. Рост не должен волновать». Поэтому для меня как для артиста первое сомнение пропало сразу, и появился только безумный интерес к этому человеку. Отстраненно, к человеку системы. Я как артист не имею права находиться якобы в стороне и наблюдать. Я — Абакумов, понимаете, я! Мы фантазировали, какой он мог быть в часы перерыва, один в кабинете, как он мог себя вести со своими подчиненными, как он мог себя вести с заключенными, какой он мог быть у Сталина, боялся ли Сталина? Очень мало по этому поводу информации.

— Я считаю, что не зря прошла наша общая совместная работа. Значит, она удалась, значит, мы не зря тратили свои нервные клетки, которые не восстанавливаются. Пот и кровь, значит, все-таки дошли до нашего зрителя. Меня это радует, что эта работа вызвала такой всеобщий какой-то отклик в сердцах наших замечательных зрителей. Мне действительно это очень приятно, но это заслуга не только моя, безусловно; я сразу отношу эту заслугу и к замечательному, изумительному мастеру, супермастеру Глебу Анатольевичу Панфилову, во-первых, за то, что он мне просто доверил эту работу, это просто благодарность. Уже это получилось и произошло. Изумительная атмосфера на съемочной площадке, хочу это отметить, с удивительной дисциплиной, где ни что не мешало артистам раскрываться, раскрываться и раскрываться. Это заслуга наша общая, я считаю, наша общая победа.

— Все снималось на Валдае, на даче Сталина. Это абсолютный как бы слепок Кунцевской дачи по тому же самому проекту, где мы снимали эту сцену моего прохаживания перед посещением Сталина, и весь наш разговор со Сталиным мы снимали непосредственно на этой даче. Мало того, что мы жили в номерах. Абсолютно все сохранилось с тех пор, и очень бережно сохранилось. Атмосфера удивительная. Глеб Анатольевич это сделал принципиально, чтобы артисты почувствовали эту очень непростую атмосферу на даче, на которой, насколько я знаю, Сталин был буквально очень недолго и быстро уехал. Ходит легенда о том, что когда он подъезжал туда эти четырнадцать километров по лесам к даче, когда он приехал и спросил, есть ли запасные выезды с этой дачи, а ему сказали, что нет, — он сказал, что это мышеловка, развернулся и уехал. Ему там просто не понравилось. виагра купить Насколько я знаю, там бывал Молотов, там бывал Калинин, Власик — больше не берусь сказать точно. Но дух того времени витает, сохранено все очень бережно, и скажу вам честно — на актерскую психику это действует очень хорошо.

— Самая сложная по внутренней линии, безусловно, сцена со Сталиным, хотя было очень хорошее впечатление с инженером Бобыниным (с Андреем Смирновым, замечательным совершенно), была сыграна им, во всяком случае. Я помню, меня просто разрывали внутри, когда я просто не знал, что делать — то ли сейчас уничтожать человека, то ли не уничтожать. Там столько было разного, потому что в нем самом был такой покой и вызов, что я чисто по человечески терялся — вот как бы мог отреагировать на какие-то такие его повороты Абакумов? Тут было очень сложно. 

Прослушать интервью полностью можно на сайте Радио «Культура».