Светлана Кузина. Газета «Аргументы и факты», 22 ноября 2006 г.

Роман МАДЯНОВ («Охотя на Изюбря», «В круге первом», «Есенин», «Бедная Саша», «Дальнобойщики», «Дети Арбата», «Солдаты») — один из известных сегодня актёров. На одном из сайтов в рейтинге популярности по степени зрительской симпатии он обогнал Марата Башарова и Гошу Куценко.

Попал на экран Мадянов ещё мальчишкой, сыграв более 33 лет назад хулигана Гекльберри Финна в фильме «Совсем пропащий».

— СЕЙЧАС по Москве бегают тысячи «совсем пропащих» Геков Финнов — озлобленных, обкуренных, способных на всё. Вас не пугает такое положение с беспризорностью?

— Ужасная ситуация! ХХI век на дворе, а мы никак не можем справиться с таким постыдным положением вещей. Разумеется, надо что-то делать. Детей заинтересовать хоть как-то, хоть чем-то. У них отняли комсомол, отняли пионерию, бойскаутство — всё, что их занимало, воспитывало морально и физически. Работали патриотические клубы, кружки по интересам. Всё это отняли, взамен ничего не дали. И колоссальная неиспользованная энергия находит для себя выход в негативных вещах. Должна быть государственная программа воспитания. И надо в неё вкладывать хорошие деньги. Дети на вокзалах, на улицах — первостепенная, кричащая проблема, которую надо решать. В голове не укладывается: видел статистику, что положение с беспризорностью у нас сейчас хуже, чем было после Гражданской войны!

— Когда вы снимались в детстве, это была игра или серьёзная работа?

— Конечно, в мои тогдашние 9 лет была эйфория, что снимаюсь в настоящем приключенческом кино, что за мной приезжает чёрная «Волга». Но все понты, всю спесь с меня быстро сбили. Брызгать фанаберией, заболеть звёздной болезнью не дали. Я, мальчишка, очутился на площадке с суперпрофессионалами: Евгений Леонов, Кикабидзе, Скобцева. Режиссёр — Георгий Николаевич Данелия. Меня, естественно, жалели. Мой съёмочный день составлял 6 часов. Но всё равно быстро понял, что кино — не развлекаловка, а серьёзная, подчас нудная, изнурительная, потная работа, требующая от человека полной выкладки.

— Сегодня вы часто играете отрицательных персонажей. Не возникает мысли: «Почему должен изображать плохого? Я же на самом деле хороший!»?

— Знаю артистов, которые устанавливают для себя раз и навсегда определённый имидж, наиболее благоприятный для зрительской аудитории, и боятся перемен. Ремонт кухни А я никогда не боялся. Поверьте, когда возникло, например, предложение сыграть майора Харченко в «Штрафбате», недолго раздумывал, пусть даже он такой-сякой… Мой майор Харченко в фильме является единственным эквивалентом зла, противостоящим команде штрафников. Симпатии зрительские полностью на их стороне. Значит, мне требовалось сделать так, чтобы не было «игры в поддавки», чтобы возникло ощущение силы, действительно опасного человека. Вот достойная задача для актёра. «В круге первом» мой Абакумов - ой какой не мягкий человек-то был. Но сам материал, литература какая, образ какой! Этот человек, оказывается, даже улыбался и страх испытывал.

— Мне запомнился ваш персонаж в фильме «Охота на Изюбря». Никак не могла понять до финала — предаст он или нет?

— А зрители мне говорят: «Вы там хорошего дядьку, положительного сыграли!» Ничего себе положительный! Да возьмите моего доброго Шарова в «Заколдованном участке» — не везде он бархатный и хороший, иногда и «бяку» делает. Хитрит, где-то чего-то такое у него под полой шуршит. И нахамить может. А при этом зрительское ощущение от героя положительное… Я очень редко отказываюсь от ролей. Правда, после «Штрафбата» хлынул поток именно таких предложений. Вот тут отказывался, потому что уже шли клише. Это превращается в зарабатывание денег. А мне пока не хочется идти на подобный компромисс. Тем более когда роль, которую предлагают, написана неталантливо либо скопирована с кого-то. Обязательно сработает закон подлости: стоит закрыть на что-то глаза, подумать: «Да ладно! Снимусь потихоньку в дребедени, никто и не увидит!» — как бы не так! Те, кто надо, именно это и увидят. Как раз те, кого уважаешь, чьим мнением дорожишь. Подчас хорошую работу могут не увидеть, а это увидят. Так зачем потом креститься, чтобы, не дай бог, эта дрянь не пошла в эфир или проскочила пулей, ракетой? Зачем же до такого доводить? Не надо!