Григорий Заславский. Журнал «Станиславский», март 2007 г.

Артист Роман Мадянов долгое время работал в Театре им. Вл.Маяковского как штатный актер. Потом ушел оттуда и стал активно участвовать в антрепризных проектах. Сейчас он пришел в Театр им. К.С.Станиславского, однако работу в частном театре не бросил.

— Я бы сейчас не стал категорично говорить о том, что окончательно перешел в труппу Театра им. К.С.Станиславского. Прослужив достаточно долго в Театре Маяковского, я знаю, что такое стационарный театр, сколько времени он может отнимать.

— А есть какая-то разница между антрепризой и стационаром? Для вас, который поработал теперь в двух государственных театрах, и, по-моему, нет антрепризы, в которой бы вы не участвовали?

— Ну, не во все работы я входил от хорошей жизни. Сейчас мне нужно собрать свою волю в кулак и немножечко перышки почистить. В работе я не делаю разницы между антрепризой и стационаром. Иначе не надо заниматься вообще этой профессией. Различия, конечно, есть. Финансовые — раз. Два — когда ты попадаешь в команду людей, с которыми тебе приятно общаться и вне площадки: Татьяна Догилева, Екатерина Васильева. И, конечно, антреприза организует в большей степени, потому что ты понимаешь, что от тебя, от твоего графика, готовности, формы зависит напрямую даже финансовое положение твоих коллег. Взялся за грудь — говори что-нибудь. Сейчас появляются очень хорошие антрепризные спектакли, достойные любой стационарной сцены. А есть спектакли, которые недостойны появиться в антрепризе и тем не менее играются в стационарных театрах.

— Вы окончательно ушли из Театра Маяковского?

— Я доигрываю там свои старые спектакли, еще в постановке Андрея Александровича Гончарова.

— Гончаров — это уроки профессии или еще какие-то человеческие уроки?

— Не являясь впрямую его учеником, я считаю его своим театральным учителем. Всегда существует критерий: а что бы шеф сказал на это? Понравилось бы это Андрею Александровичу или нет? После моего прихода в театр я был занят во всех его постановках. Он мне очень много дал как артисту.

— Сегодняшние зрители могут выйти посередине спектакля, потом вернуться, поднимая при этом весь ряд. Такая публика впервые начала приходить в ант?репризу. Каковы ваши отношения с публикой?

— Я объездил всю страну и ближнее зарубежье. Нет градации. Есть другое. смотреть фильмы в хорошем качестве онлайн Как только зритель чувствует, что с ним начинают заигрывать или он чувствует подвох, тогда все это и происходит. Но меня бог миловал, я не помню таких вещей. Бывают сложные города, но и там нужно находить подход к публике.

— А было в вашей жизни так, что репетировали-репетировали, а спектакль не вышел или прошел только два-три раза?

— Были. Но ни одна работа не уходит в песок. Допустим, работа Анатолия Слюсаренко «И зимой, и летом, и ясной весной». Евгений Арье перед отъездом в Израиль сделал изумительный спектакль «Розенкранц и Гильденстерн мертвы», где я играл Клавдия. Но потом начался кошмар. Сегодня — одна Гертруда, завтра — другая. Я не доиграл даже 50 спектаклей.

— Вы долго приходите в себя после спектакля?

— Если не пропускать через себя, никакого отклика не будет. Восстанавливаюсь дома. Выпиваю валерьянку. Иногда играю в компьютерные игры. Сидишь тупо, мочишь все подряд. И рыбалка. Пытаюсь находить возможность побыть на природе.